***
ПЕРЕВОД ФИЛЬМОВ: КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ.
Переводчик студии «Кубик в Кубе» Татьяна Омельченко рассказала Rus2Web о том, как происходит процесс перевода, кто придумывает странные названия фильмов, о заказе на «усмешнение» кинокартин и о том, как шел процесс перевода над одним из самых ярких блокбастеров года «Дэдпулом».
С чего начинается перевод
Время, которое переводчик тратит на один проект, напрямую зависит от, скажем так, веса фильма. На крупный студийный фильм дают больше времени и материал присылают сильно загодя, потому что согласовать все правки в переводе нужно с большим количеством людей. Скажем, «Дэдпул» от крупной студии-производителя (Twentieth Century Fox) пришел чуть ли не за полгода до выхода фильма в прокат. В таких случаях согласование всех нюансов со всеми участниками процесса занимает значительно больше времени, чем сам перевод.
Если же фильм небольшой, то прийти он может и за месяц до начала проката. Соответственно, и на работу отводится минимум времени. Такие проекты, как правило, делаются в бодром режиме «завтра запись, перевод нужен был еще вчера!». Не редки случаи, когда на перевод, укладку и редактуру в общей сложности отводится дня четыре, поскольку запись уже запланирована, ее не сдвинуть. А еще ведь и режиссеру дубляжадо записи нужно просмотреть фильм уже с готовым переводом. В таких случаях, конечно, мобилизуешь все силы. Хочешь не хочешь, а надо успеть.
Как происходит процесс переводаКак происходит процесс перевода
У каждого переводчика свои порядки, каждый делает эту работу так, как ему удобно. Поэтому могу говорить только за себя.
Как правило, какой-то обстоятельной подготовки перед работой над фильмом не требуется. По крайней мере, я с такими фильмами на практике не сталкивалась. Но, скажем, переводи я фильм «Игра на понижение», я бы заранее ознакомилась с темой хотя бы на уровне статей в Википедии, потому что для меня мир финансов — вообще японская грамота. Но это гипотетически. На деле я бы и не согласилась брать в работу фильм, в теме которого совершенно не разбираюсь. Поскольку для конечного продукта это чревато множеством ошибок по незнанию.
Ну а в основном, какие-то трудности в тексте фильма разбираются по ходу, в процессе перевода. Встретил какую-то лакуну, почитал, что это за зверь и с чем его едят. Ведь если переводчик не понимает, о чем речь в фильме, что это сейчас была за отсылка, или с чем герой сейчас провел параллель, не поймет и зритель. Поэтому да, фактчекинг исключительно на совести переводчика. Если он что-то где-то упустил по недосмотру или по незнанию, тогда надежда только на то, что эту ошибку выловит редактор.
Как правило, материалы для работы приходят в таком виде: видео-файл, разбитый на 5-6 частей — так называемых, рилов (бобины — прим.) в низком разрешении, ч/б, вдоль и поперек щедро исписанных защитными колдунскими заклинаниями. Плюс диалоговые листы на языке оригинала — это что-то вроде сценария фильма, где расписаны имена персонажей, произносящих реплики, обстоятельства, при которых они это делают («Майк отворачивается от Карла, смотрит в камеру. Карл хихикает в ответ» и проч.), сами реплики и временные отметки — таймкоды, когда именно, с точностью до сотых долей секунды, персонаж начинает говорить ту или иную фразу, а порой и когда он ее говорить заканчивает. Иногда таймкоды не прилагаются, и тогда наступает мой «любимый» этап процесса перевода — тайминг вручную. Для последующей озвучки актерам, режиссеру и звукорежиссеру важно, чтобы в тексте были расставлены таймкоды, без них никак. Поэтому садишься и делаешь. Отмечаешь начало звучания каждой реплики, в том числе чихов, кашля, сопения — всех звуков, которые персонажи производят ртом и носом. Преувлекательное занятие!
Часто бывает и так, что в диалоговых листах даются объяснения тем или иным шуткам или лакунам. Порой даже очень смешные в своей чрезмерности. Скажем, персонаж говорит «You bastard!» («Ты ублюдок!»), и ниже будет аккуратно курсивом выведено что-нибудь вроде «Bastard is a child, born outside marriage. Here, meant as an insult» («Ублюдок — незаконнорожденный ребенок. В данном случае используется как оскорбление»). Кстати, именно поэтому, когда дело касается крупнобюджетных фильмов, которые, скорее всего, в перевод шли с километром сопроводительного текста, зрительские предположения о том, что переводчик не понял ту или иную шутку — скорее всего, беспочвенны. Все он понял. Не мог не понять — ему любезно все разжевали. А почему тогда перевел так, как перевел? Это уже другой вопрос.
После того как работа над таймингом окончена, перехожу, непосредственно, к переводу. Перевод под дубляж имеет ряд специфических особенностей. Текст должен быть уложен что называется «в рот» персонажам, чтобы не было ни хвостов, ни пустот, чтобы реплика укладывалась во время произнесения. Часто переводчик делает свою работу без учета этих особенностей, а укладкой занимается специальный человек. Я укладываю сама. Мне так удобно — сразу формировать из фразы нужную по размеру и форме котлетку, которая влезет персонажу в рот. Процесс этот довольно трудоемкий: слушаешь фразу, прикидываешь на глаз (ну или смотришь на таймкоды), сколько по длительности она звучит, формируешь в голове перевод. Потом, отталкиваясь от того, сказана ли реплика в синхроне (когда губы говорящего хорошо видны на экране), в несинхроне (когда они в кадре есть, но их плохо видно — персонаж стоит далеко или вполоборота) или в закадре, полученную фразу начинаешь так и сяк примерять ко рту персонажа, как костюм-тройку, где брюки, жилет и пиджак — это начало, середина и конец фразы. Нацепил, например, «брюки» — начало фразы. Потом отошел, посмотрел со стороны — перемотал реплику на начало, произнес получившееся с персонажем вместе. Затем также нацепил «жилет» — середину и «пиджак» — конец. Не влезает что-то, или где-то посреди фразы образовалась пустота — перефразируешь ее и примеряешь заново. И так с каждой репликой до конца фильма.
Текст, который ты при этом записываешь, нужно снабжать специальными пометками, которые помогут ориентироваться в нем всем, кто будет заниматься озвучкой. Это те самые метки «с», «н/с», «з/к», паузы внутри реплик, а так же отметки о кашле и прочих звуках, которые персонажи производят ртом и носом. Обязательно проставляются и роли всех персонажей, которые открывают рот в фильме. Включая полицейского, который даже не показался в кадре, но крикнул где-то на заднем плане «Вызовите скорую!». Его обзываешь, скажем, «Полицейский 15», если до этого у тебя в тексте уже было 14 полицейских.
Таким образом в день у меня выходит делать не больше одного рила фильма. Это 20 минут материала.
Адаптация и бугагашеньки
Есть большой пласт шуток, перевести которые либо невозможно, либо очень сложно. И в том, и в другом случае в переводе они принимают совершенно иной вид, нежели в оригинале. По-другому просто никак. Перевод — это всегда компромисс. Всегда приходится чем-то жертвовать. Работа переводчика в принципе во многом сводится к постоянному разрешению неразрешимых дилемм — какое из зол в данном случае будет наименьшим? Что пустить под нож — то или это? И так в каждом предложении. Сотни ответственных микрорешений в день.
В случае непереводимых шуток есть два варианты: либо ты жертвуешь содержанием шутки за счет сохранения ее формы, либо наоборот — формой за счет содержания. Скажем, возьмем вот эту шутку:
Перевести ее на русский дословно невозможно — она продублирована на доске визуальными образами. И если в английском Bosone можно зашифровать, нарисовав бантик (bow) и генерала Зода в Фантомной Зоне (Zone), то на русском мы либо сохраняем форму и оставляем «Бозон» в ребусе, и тогда полностью придумываем заново составные части всего ребуса, либо сохраняем содержание (с прямым переводом на русский «бантика» ), но тогда форма остроумного ребуса будет неизбежно потеряна.
Что до оригинальных названий, имен и их локализации, то все зависит от конкретного переводчика, конкретного редактора и конкретного запроса заказчика. Что бы там ни думал рядовой зритель — переводчик не дурак, по крайней мере, такие случаи до невероятности редки. Поэтому если он написал Кобзон вместо Синатры, значит, в 9 случаях из 10, это было требование заказчика, споры с которым практически никогда не имеют смысла. Либо это было решение редактора, который посчитал, что так лучше.
При этом действительно есть имена и названия, которые ничего не скажут нашему зрителю. Если на этом построена какая-то шутка, то может получиться так: зритель по косвенным признакам считает с экрана, что в этом месте должна была быть шутка, но только было не смешно. Тут всплывает непростая тема — как мне, сидящему сейчас за компьютером переводчику, решить за всех зрителей, понятно им будет, кто такой Хосе Кансеко, или нет? Я ведь могу полагаться только на свой кругозор. Я знаю, кто это, мне смешно. Значит ли это, что так же будет смешно всем и каждому в аудитории? Нет, конечно. Но, с другой стороны, если я решу, что зрителю будет непонятно и вставлю вместо Кансеки Александра Невского, не будет ли это высокомерием с моей стороны, держать зрителя за дурака? Я всегда склоняюсь к тому, что зритель не дурак и, может быть, даже знает все лучше меня. А если чего-то и не знает, то возьмет и погуглит.
Об искажении названий фильмов
Вопрос адаптации названий фильмов связан с деятельностью переводчика меньше всего. Все, что связано с рекламной кампанией фильма — трейлеры, постеры, названия, слоганы, — все это придумывается и локализуется отделом маркетинга. Переводчик работает только с самим фильмом, который поступает ему в работу с уже утвержденным названием.
Дословный перевод фильма «The Hangover» — «Похмелье», но в российский прокат картина вышла под названием «Мальчишник в Вегасе»
Название, как правило, утверждается за несколько месяцев до этого, и уже давно напечатаны постеры, так что повлиять тут ни на что нельзя. Не переводчику указывать, как маркетологам делать их работу. И хотя я мало об этой работе знаю, все же отмечу, что «прихотью» искажения названий я бы не назвала. Это такая же необходимость как и переиначивание шуток в переводе. У людей есть определенная задача — продать фильм. И они делают все, что от них зависит, чтобы эту задачу выполнить. В том числе, придумывая другие названия, потому что оригинальные ничего не скажут зрителю в дословном переводе. Другое дело, что в таких случаях можно проявлять больше выдумки, а клонировать без конца «братву», «мальчишник», «мой парень _плэйсхолдер_», «очень плохой _плэйсхолдер_» и проч.
Мемы и гэги
Я слышала примеры с мемами в кино буквально пару раз. Не сказала бы, что это паттерн. Мемы очень быстро теряют актуальность, и лучше их избегать. Заказа конкретно на мемы нет, но бывают заказы на «усмешнение». Это когда заказчику не понравился сделанный перевод и ему кажется, что его комедия на самом деле смешнее, или ее надо такой сделать — тогда просят усмешнить, чтобы фильм больше понравился зрителю. Как правило, ждут чуда. Но разительно процесс усмешнения на конечный продукт не влияет.
Иногда в фильмах используют фразы из актуальных мемов. Вспомним «Давай, до свидания» из «Судьи Дредда», например. Бывает, но, повторюсь, слишком редко, чтобы это можно было назвать систематической проблемой.
«Дэдпул»
Началось все с того, что мы с «Кубиком в кубе» перевели и озвучили трейлер фильма. К тому моменту трейлер уже вышел в официальном дубляже, и перевод его, мягко говоря, не блистал. Мы решили сделать, как говорится, «правильно». Ни на что вообще не рассчитывая. И завертелось… Зрители выразили желание увидеть «Дэдпула» таким, каким он получился у нас. И так, стараниями публики и небезызвестного Пети Гланца, нашего хорошего друга, прокатчик пошел навстречу и согласился на эту авантюру.
Материалы к фильму пришли, по-моему, в октябре 2015-го, и я села его переводить по описанной выше схеме.
После перевода, который длился от силы полторы недели, началась длительная переписка: внесение правок от представителя заказчика, мои комментарии на правки представителя заказчика, ответ представителя заказчика на мои комментарии к правкам представителя заказчика и т.д. Например: «Слово Х нехорошее, надо заменить». — «Его можно заменить, но тогда потеряется нажим, важный в этой сцене». — «Хорошо, согласен. Но все же предложите варианты замены». — «Х, Y, Z?» — «Вот Z хорошо звучит, так и оставим».
Надо отдать должное и понимающему заказчику, и Пете, который разруливал эти ситуации так, чтобы ни одна из сторон не была обижена. Компромиссов было найдено много, и правок, с которыми я была не согласна, внесено было, может, всего пару штук.
Как и любой крупный студийный фильм, «Дэдпул» приходил в нескольких рабочих вариантах (все они были без компьютерной графики). Между ними были отличия. Так, например, менялись шутки в одном и том же месте — в первой черновой версии была шутка про Рози О'Доннелл, во второй версии фильм пришел с шуткой про Кансеку в этом месте, в третьей версии было что-то совершенно узкоспециальное, смешное, похоже, только одному сценаристу. И в финальной версии, которая пришла уже в январе, вернули шутку про Рози из первоначального варианта. Очень много шуток, кстати, в финалке оказалось именно из самой первой версии монтажа. Видимо, решили, что лучшее — враг хорошего.
Мат в кино и сериалах
Сложно ли адаптировать мат в кино? Нет. Привычка, автоматизм. Другое дело, что часто понимаешь, как это глупо. К мату в кино отношусь так — из песни слов не выкинешь. Если автор сценария и режиссер вставили здесь крепкое словцо, то кто я такая, чтобы отодвигать в сторонку их мнение? Еще существует распространенное мнение о том, что английский мат это и не мат вовсе, поэтому и не надо каждый fuck переводить словом на букву «е». Так вот, попробуйте, скажем, посреди людной улицы в Глазго, где вам прохожий случайно наступил на ногу, сказать «Fuck you, you fucking fuck!». Поверьте, он это точно не воспримет как «Черт возьми, редиска, что ж ты делаешь-то?». Так что, это вполне себе табуированная лексика, а вовсе не «черт возьми».
Поэтому я лично против цензуры в кино, но за внедрение адекватной рейтинговой системы с неукоснительным соблюдением ее правил. А пока существует закон о цензуре... что делать, будем цензурить.
Хотя иногда, конечно, заказчик перегибает палку. Был случай, когда просили не использовать и выражения вроде «Боже мой!», так велико было опасение прокатчика нарваться на проблемы с законом о защите чувств верующих.
Бытует мнение, что в переводах «Кубик в Кубе» слишком много мата. На самом деле, мы материмся ровно в тех местах, где матерятся в оригинале. Ни больше, ни меньше. За исключением, когда мат либо не умещается в укладку, либо когда в английском он звучит органично, а в русской мелодике речи в том же месте и в том же контексте он будет звучать притянутым за уши.
Ну, и за исключением сериала «Уилфред», в котором вообще не ругаются плохими словами. Но мы ругались ими в переводе просто потому, что «так захотелось». Творческая блажь, если позволите. Мат в него как-то просился сам.
Источник